В колонках слегка срывающийся голос, электрогитара, скрипка, бас, ударные, еще что-то... Тоже странно успокаивает. С самого первого раза. С самого первого звука.
Иногда натягивает нервы, но чаще их окутывает, словно теплой пеленой.
Слишком холодный сентябрь. Я сломал свои ботинки почти до самого конца, теперь они еще и промокают. Мерзнут пальцы, отогревать дыханием – твои и свои. От +15 до 0. Ноябрьская погода.
Надо отыскать перчатки. Красивые наручи у тебя, кстати.
А завтра мы поедем к врачу, чтобы он подобрал мне стеклышки на глаза. Я его немного боюсь – не люблю, когда капают в глаза атропином, а потом зрачок во всю радужку. А еще не люблю машины, которые смотрят в глаза – это навевает ужас – они видят мою душу, хотя у них самих она – механическая.
Не могу больше дождя. Странная и неправильная фраза, но верная. Я не могу больше дождя. Ты, наверное, тоже больше не можешь...
Я ехал домой, а меня рубило. Мне казалось, что ты сидишь рядом, меня будишь – типа, не проспи остановку, я открывал глаза – только влажное холодное стекло...
Тоскливо было так – когда вы... решали вопросы. Больно немного. Острая боль в старых шрамах. Приступом, до тошноты.
Уже хорошо.
Такая многолюдная крыша. Столько народу.
Пустой баллончик, солнышко и ветер. Без оградки, и мы тебя держим, потому что ты туда бежишь, как сумасшедший. Ты рисуешь в моей тетради, пишешь мне хирогану, и приписываешь что-то в столбик, обещая перевестит позже. Приятно.
Чайная, а я как резанный. Ты поишь меня дома чаем… (или это другой день?)
Странное кафе. Правда очень странное, но выбрали правда самый лучший уголок... ^ ^
Ты снимаешь нас всех в зеркало – старое, с полуистершийся амальгамой, как одностороннее стекло старого поколения. Пожилой человек не верит в добро. И не может найти достаточных доводов, только укоряет меня в моем возрасте, и в том, какая у меня философия. У людей больше нет надежды, они не верят в любовь и добро. «Мне очень его жаль, он не верит в добро,» - мне тоже его очень жаль.
Сахарная вата. Через мост, «Екатерингоф», под проливным дождем. Розоватые капельки.
Он грустный, и нам этого не изменить. Только натянет дежурную улыбку – чтобы не делать больно - и все. Знакомо. Я понял, кого он мне немного напоминает – Джона.
Теплый зеленый плед. Вообще тепло, уютно с тобой.
Смешно напоролись на бабку, и озадаченное двухголосое «Здрасти,», и тено, и надо стирать твою куртку, забавно, а отчего я упал? Так хорошо. Говорят, концерт был отменный. Даже скинов почти не было. Только был дождь, а мы болели… Наши там так отожгли, я даже немного охренел – это уже просто хулиганство.
А еще мне вполне нравится моя путяга… Удивлен. Боюсь разочароваться в этом учреждении.